О проекте Vspore и личной практике разрешения споров

Начну с того, что постараюсь объяснить, как так получилось, что наш способ разрешения споров и конфликтов смог объединить в себе три самостоятельных инструмента: право, медиацию и психологию, хотя многие специалисты стремятся обособить их друг от друга.

Свой путь в сферу разрешения конфликтов я начала еще в 2005 году.

За годы профессиональной практики мне приходилось сталкиваться с очень широким кругом задач: это были и вопросы защиты прав потребителей, и конфликты в сфере трудовых отношений, семейные споры, бизнес-споры и сфера защиты интеллектуальной собственности.
Должна признаться, что прежде, чем готовить исковое заявление, я всегда старалась обеспечить фундамент для примирения сторон.

Это часто получалось. К моменту, когда я пришла в медиацию, у меня уже был выработан на практике подход для кейсов по урегулированию спора без суда.
Он включал в себя несколько этапов:

1. Проверка фактологии (анализ документов, исключение ошибочного восприятия сторонами спорной ситуации);
2. Раздельные встречи со сторонами (вместо подготовки претензии клиенту предлагалась личная консультация и проведение переговоров с оппонентом, в рамках которых зачастую могли быть обнаружены взаимные интересы, которые способствовали урегулированию спора);
3. Проведение совместных переговоров по результатам анализа спора.
4. Подготовка документов для урегулирования спора при необходимости.
Такой подход примерно в 70% случаев приносил положительный результат.

Гриша в свою очередь охватил к моменту начала деятельности медиатором вопросы уголовно-правового характера, бизнеса и семейных отношений.

Его путь в работе с конфликтами начался тоже в юридической сфере. С той разницей, что это были органы следствия в должности следователя по особо важным делам.
Несмотря на то, что должностной регламент следователя был весьма далек от «философии медиации», без навыков коммуникации с людьми его расследования преступлений могли оказаться намного менее эффективными.

В качестве примера Гриша любит приводить яркий случай из практики - попытку подачи сообщения об изнасиловании.
Вот как он рассказывает эту историю и какие выводы из неё делает:

«Думаю, все представляют, какими страшными последствиями для обвиняемого может обернуться заявление об изнасиловании. Это поломанная судьба.

В одном таком случае, моя беседа с заявителем и прояснение у него глубинных причин подачи такого сообщения, привело к отказу от заявления.

Тут нужно сказать, что такие преступления возбуждаются по заявлению потерпевшего. Часто в момент обращения в правоохранительные органы, заявитель находится на пике возмущения и аффекта, не осознает серьезности своих действий и последствий.

Само собой, за годы практики следователи тоже научаются отличать истинное преступление и жертву от какой-то иной истории, где дело может быть вовсе не в преступлении, а в стремлении отомстить или напакостить кому-нибудь из-за личной неприязни и обид.

Поэтому мне не раз доводилось прояснять эмоциональные нюансы произошедшего и фактологию событий. Тогда хотя бы человек мог осознать причины своего обращения в правоохранительные органы и принимал решение стоит ли требовать привлечения другого к уголовной ответственности.

Позже я познакомился с методами восстановительной медиации, классической медиации и психотерапией человек-центрированного подхода. На базе своего опыта понял, что могу предлагать людям возможность прояснения причин происходящего и примирения даже в самых сложных случаях. Это способно дать человеку сильно больше пользы».

Так, применяя право на практике, каждый из нас наблюдал очевидные заблуждения людей относительно того, почему в их жизни происходит сложный конфликт и силу коммуникации в таких ситуациях.

Ни для кого ни секрет, что решения суда не всегда исполняются. Также не секрет, что заключенный договор может быть не исполнен. Здесь важно понимать саму психологию права и её происхождение.

В своё время в начале 20 века учёный, правовед, социолог, философ и депутат первой Государственной думы Российской империи Лев Иосифович Петражицкий заложил фундамент для понимания психологии права.

Именно ему принадлежит идея разделения права на «позитивное» и «интуитивное».

Первое, по мнению ученого, санкционировано государством, и, по своей природе, оно отстаёт в своём изменении от изменений духовной, экономической и социальной жизни. Тогда второе — свободно изменяется в соответствии с социокультурными сдвигами. Так получается, что «интуитивное право» скорее отвечает интересам личности в сравнении с «официальным», именно это по сути является причиной, почему в итоге часто официальное право вообще не исполняется.

Официальное право - шаблонно и догматично. Оно не поддаётся ситуативному индивидуальному совершенствованию. Интуитивное право, в свою очередь, легко может приспособиться к конкретной ситуации, оно образует основу и волевой аспект для корректировки права официального и поиска решения в споре.

Обращаясь к психологии конфликта, тоже подчеркнем самое важное.

Все свои умозаключения про того, с кем происходит спор, человек строит исходя из своего личного жизненного опыта и сформированных убеждений. В то же, время его оппонент исходит из своего опыта. Они ограничены этим видением.

Каждая из сторон опирается на негативную составляющую в виде страхов. В результате люди «бьются» опытом и это может длится годами, поколениями, а порой перерастает в родовые сценарии.

В основе конфликтной ситуации лежит внутренний конфликт человека, который заключается в восприятии человеком происходящего через ограниченную призму существующего у него опыта и потребности в защите его внутреннего Я, которое в свою очередь по сути позитивной природы человека стремится к любви и миру.

Так называемая «надстройка», располагающаяся над позитивным началом «внутреннего Я» в виде жизненного опыта и страхов, всегда будет мешать на пути урегулирования спора. Именно эта «надстройка» находится в поле деятельности медиатора и может распознаваться психотерапевтом в зависимости от глубины работы в процессе.

Тогда обнаружение таких слепых зон и их проработка в процессе конфликта позволяет каждому участнику конфликта обрести недостающий опыт для позитивного развития спорного процесса дальше.

Что тогда нужно для истинного урегулирования спора?

Не спорю, что действительно большая часть конфликтов может быть разрешена либо правом, либо только за счет медиации, либо через психотерапевтический аспект.

Но как мы видим на практике, применение и доступ ко всем трем инструментам в процессе разрешения конфликта позволяет его урегулировать на более глубоком и качественном уровне.

Остается нераскрытым вопрос совмещения трех ролей: медиатора, психолога и юриста.

Сразу обозначу, что в одном лице применение всех ролей невозможно.

В случае если необходима правовая консультация в рамках спора, я сохраняю за собой возможность применения медиативных техник, но сам процесс медиации обеспечивает Григорий.

Так сохраняется в процессе процедуры нейтральность медиатора и обеспечивается корректная проверка исполнимости решений, которые вырабатывают стороны.

За счет психологической подготовки и навыков человек-центрированного подхода возможно повышение уровня осознанности сторон в процессе работы над конфликтом.

Тогда объединение инструментов трех профессий позволяет проводить урегулирование споров путём налаживания трех значимых компонентов, которые составляют конфликт – эмоциональное состояние, восприятие правовых аспектов спора и коммуникация.

Такой подход повышает шанс на позитивное движение конфликтного процесса и обеспечивает разрешение спора.

Анна Никитова и Григорий Хохрин